Tuesday, March 19th, 2024

Писатель, чьи герои стоят на границе истории и мифа

Вадим Эрлихман — писатель, журналист, переводчик, кандидат исторических наук, редактор в издательстве «Молодая гвардия». Вадим Викторович написал ряд книг для знаменитой серии ЖЗЛ. Разговор с ним шёл о литературной жизни.

Вы историк, писатель и переводчик. Какая из этих ипостасей нравится вам больше всего?

Переводчиком я был в 90-е, тогда занялся этим ради пропитания, – а сейчас уже давно не перевожу ничего крупного (хоть и люблю это занятие). Поэтому меня, наверное, нельзя назвать переводчиком. Писатель в моем понимании – тот, кто пишет беллетристику, поэтому я не считаю себя писателем. Историк – наверное, ближе к моему самоощущению, но в традиционном смысле я и не историк, поскольку не преподаю, не работаю в научном учреждении, не имею индекса Хирша и прочего, связанного с этой профессией. Так кто же я? Наверное, человек, который задает вопросы и сам же пытается на них ответить. И иногда делится этими ответами с читателями. Вот это и нравится мне больше всего.

Вы переводили Стивена Кинга, который считается очень сложным для работы. Расскажите, пожалуйста, о том, как создавался русский текст, какие сложности и муки творчества у вас были?

На самом деле Кинг – довольно простой писатель с хорошим языком, не замусоренным сленгом. В молодости он еще пытался умничать, вставлять в романы то научные термины, то всякую экзотику (например, в романе «Худеющий» использовал шведские слова, выдавая их за цыганские). Потом вернулся к простому языку, какой сейчас нечасто встретишь у американских писателей. Конечно, когда я начинал его переводить – это было в начале 90-х – мешало слабое знание современного American English, притом что не было ни нормальных словарей, ни Интернета, где можно было бы навести справки. Впрочем, были вещи и похуже – один из романов достался мне в виде ксерокопии, где не хватало нескольких страниц, и мне пришлось самому сочинять их за мэтра. Этот роман (открою тайну) до сих пор выходит в таком виде.

Но вообще-то Кинг нравится мне до сих пор – в отличие от других писателей этого жанра, которых я тоже переводил. Конечно, при его производительности у него хватает слабых и просто халтурных книг, но лучшие, как мне кажется, стоят вполне на уровне «большой литературы». Моей благодарностью ему стала книга «Король темной стороны» – первая русская биография Кинга, переизданная уже не раз.

Вы перевели с валлийского «Мабиногион», где вы выучили валлийский?

С некоторым стыдом признаю, что валлийский я так и не выучил (во всей России его знают, по-моему, четыре человека). Переводил я с английского, привлекая разные переложения – от первого, викторианского, до самых новых. Мне важно было увидеть, понять – и показать другим – тот странный, древний, ни на что не похожий мир кельтского фольклора и мифологии, который донесли до нас предания «Мабиногион». Конечно, это пришлось делать, изучая и сравнивая друг с другом мифы других европейских народов, а заодно и литературные произведения, что так или иначе связаны с кельтским фольклором – например, того же «Властелина колец» или бесчисленные романы о короле Артуре. Кельтология как наука требует несколько иных навыков – скажем так, большей сосредоточенности на предмете изучения, поэтому кельтолога из меня не вышло. В этой области, как и в большинстве других, я – популяризатор с большей или меньшей глубиной проникновения в тему.

Помог ли Вам перевод «Мабиногион», когда вы писали «Короля Артура» для ЖЗЛ?

Очень помог, поскольку разглядеть в тумане прошлого такого необычного героя, как Артур, невозможно без знания истории и мифологии кельтской Британии. Фигура Артура в «Мабиногион», как и в европейской традиции вообще, предстает сразу в трех ипостасях: сказочный король-чародей, исторический защитник бриттов от саксонского нашествия и могучий владыка Камелота из рыцарских романов. И если в первой ипостаси он был известен только жителям Уэльса и соседних кельтских областей, то во второй – всей Британии (во всяком случае, со времен его инкорпорирования в английский национальный миф в XII-XIII веках), а в третьей – всей Европе, а потом и всему миру. Моя книга реконструирует не только развитие легендарного образа короля Артура (что трудоемко, но делалось уже многими), но и биографию – впервые – того человека, которого помнят под этим именем, хотя он не был королем и не совершал ничего, что ему обычно приписывают – не правил Британией, не женился на прекрасной Гиневре и, уже конечно, не отправлял своих рыцарей на поиски чаши Грааля.

Искать «реального» Артура ненамного проще, чем тот же Грааль, но я попытался по крайней мере показать, что это возможно. Многие ученые считают его собирательным или вообще вымышленным образом, но я склонен думать, что совокупность сведений о нем образует в истории то место, которое должен был занимать вполне определенный персонаж – и его вполне можно считать Артуром. Кстати, в отношении другого полумифического героя, о котором я тоже писал – Робин Гуда, я пришел к противоположному выводу: изучив все как минимум 15 его возможных прототипов, я установил, что главным источником легендарного образа были все же не они, а фольклорный герой, лесной дух древней Англии, который позже соединился с многими другими персонажами, историческими и легендарными.

Каких еще авторов вы переводили, и есть ли авторы, которых вы хотели переложить на русский?

По стечению обстоятельств я переводил в основном авторов романов ужаса – и любимого классика жанра Г. Ф. Лавкрафта (по-моему, я был первым его переводчиком в России, хотя вышли эти переводы только много лет спустя), и известных сегодня Питера Страуба, Клайва Баркера, Роберта Маккаммона. Еще было несколько научно-популярных книг и – относительно недавно – баллады о Робин Гуде, которые я переводил для первого полного издания этих баллад на русском языке. Когда-то я планировал пойти по переводческой стезе, и у меня были честолюбивые планы перевести нечто грандиозное вроде «Поминок по Финнегану». Но жизнь, как известно, корректирует мечты. Сегодня, с высоты (или из пропасти) прожитых лет я выше всего ценю свой перевод с латыни – это «Церковная история» Беды Достопочтенного, книга первого английского историка VIII века, один из «краеугольных камней» современной исторической науки. Сейчас, через 20 лет после первого издания, я подготовил к выходу значительно дополненный вариант, куда вошли и другие сочинения монаха Беды, историка и святого.

У вас есть серьезные научные труды. А ваша диссертация посвящена народному образованию в России в период деятельности Временного правительства. Как научный багаж помогает вам в написании авторских книг?

Больше всего помогают навыки, которым меня обучили в Историко-архивном институте, ныне РГГУ. Этому мало где учат, особенно сегодня – знанию, где лежит информация, как ее найти, как использовать и как на ее основе написать хоть диссертацию, хоть научную монографию, хоть популярную статью. Эти навыки я с успехом применял и в журналистской работе (которой занимался много лет), и в создании научно-популярных книг, учебных пособий, справочников. И, конечно, в редакторской работе, которую я делаю в издательстве «Молодая гвардия».

У вас есть монография, посвященная Стивену Кингу. Она называется «Король темной стороны».  Как содержание определило название – или это название определило содержание?

Название, как известно, не только определяется содержанием книги, но во многом и определяет его. Тут оно напрашивалось само собой: King – «король ужасов», darkside – общепринятый синоним этого жанра и вообще всего темного в человеческой жизни и психике, что Кинг с успехом изображает и эксплуатирует в своих романах. Это, конечно, не монография и не литературоведческий труд, а биография – мой любимый жанр, позволяющий разглядеть человека за нагромождением книг, богатств, изобретений и прочего, что он сотворил в своей жизни.

Как Вы относитесь к тому, что Стивен Кинг недавно отозвал права на издание всех своих новых книг в России? 

Права писателя – это его право, и Кинг распорядился им, как диктуют его убеждения. Он очень мало знает о России, как и большинство американцев, но так же, как они, считает себя вправе выносить суждения и накладывать санкции. Что никак не меняет моего отношения к нему и его творчеству. Верю, что его книги здесь никто не будет запрещать, и они продолжат переводиться и распространяться – пусть даже и пиратским образом, раз уж легальный для нас закрыт.

Еще одна ваша книга посвящена Жанне Д’Арк. Перефразирую ее название и спрошу: святая она или грешница?

Этот подзаголовок придумали в издательстве – я никогда бы не назвал Деву грешницей, хотя и святой в традиционном понимании ее считать трудно. Изначально книга называлась «Святая амазонка», и я в ней доказывал, что корни поведения Жанны восходят не только к христианской святости, но и к древним образам дев-воительниц. Но, конечно, в истории Франции (и не только ее) Жанна осталась святой, так же важной для национального самосознания, как в России – Сергий Радонежский или, с другой стороны, Александр Невский.

Дракула и Нострадамус, что их объединяет и что вам импонирует в ваших героях?

Объединяет их то, что оба – мирный ученый и воинственный тиран – окружены в веках ореолом тайны и фантазии, как и другие герои моих книг. Мне больше всего интересны люди, стоящие на границе истории и мифа, легенды о них и то, что в этих легендах истинно, а что нет. Это мне главным образом и импонирует в них – таинственность. Другие их черты часто отталкивают – например, Нострадамус обманывал публику, сочиняя нарочито туманные предсказания, а Дракула вообще массово сажал людей на кол (хотя вампиром, конечно, не был). Вообще автор не обязан любить своих героев – но обязан понимать их и проникать сочувствием в их душу. Иначе герой будет закрыт и оттого неверно понят.

– Вы работаете в «Молодой Гвардии», старейшем издательстве России, какие традиции сохранены и что новаторского в современной серии ЖЗЛ?

Об этом можно говорить – и говорится – много, особенно в преддверии нашего 100-летия, которое отмечается как раз в этом году. Отвечу коротко: если в советское время понятие «замечательный» в названии серии означало «хороший» или «безупречный», то сегодня оно вернулось к первоначальному смыслу – «примечательный» или «интересный». Поэтому в серии выходят биографии Нерона и Дракулы, Ивана Грозного и Аль Капоне – и не ради прибыли, а потому, что эти люди тоже внесли свой вклад (и часто немалый) в нашу общую историю.

В чем заключается ваша работа в издательстве, потому что неискушённый читатель не представляет всю редакторскую «кухню»?

Я редактирую книги – это главное. Вместе с авторами работаю над текстом, подбираю иллюстрации, составляю справочный аппарат. Иногда пишу для ЖЗЛ сам. Еще привлекаю к сотрудничеству новых авторов, разыскиваю старых (или их наследников) на предмет переиздания книг, участвую в книжных ярмарках, пишу разные материалы об издательстве для нашего сайта и всевозможных СМИ. «Кухня» даже в небольшом издательстве, каким сегодня является когда-то громадная «Молодая гвардия», достаточно обширна, и я там – один из поваров, хотя далеко не шеф.

Вольф Мессинг – выдающаяся личность, о которой ходит много легенд. К какому выводу вы пришли в ходе написания книги – действительно ли он обладал паранормальными способностями?

Мессинг – один из любимых мной героев, стоящих на границе истории и мифа. О нем известно довольно мало, многие документы исчезли или скрыты, есть воспоминания его знакомых, но и они, как ни странно, пересказывают одни и те же расхожие и довольно неправдобоподобные легенды. Собрав все доступные данные, я пришел к выводу, что Мессинг был человеком незаурядным, наделенным блестящими способностями – фокусника, иллюзиониста, гипнотизера, но никак не чародея или предсказателя будущего. Что до телепатии, то, возможно, когда-нибудь наука докажет ее существование, но пока этого не произошло, поэтому объяснять дар Мессинга ее наличием я не могу. Кстати, о подзаголовках – издатели дали моей книге о Мессинге подзаголовок «Экстрасенс Сталина», хотя я как раз доказываю, что Сталина Мессинг никогда не видел и просто сочинил легенду о встречах с ним. Как и многие легенды о себе – он был еще и гением самопиара.

Смотрели ли вы сериал «Вольф Мессинг», в котором главную роль сыграл Евгений Князев, и как он Вам понравился?

Талантливый и местами похожий на своего героя Князев воспроизводит в плохо поставленном сериале весь тот набор неправдоподобных и несостыкующихся между собой легенд о Мессинге, что уже давно кочует по желтой прессе.

Вы так много пишете о мистике и эзотерике, верите ли вы в таинственные силы и необъяснимые явления?

Я пишу о таинственном и неисследованном – но именно для того, чтобы его исследовать. Большая часть необъяснимого – это пока необъясненное, хотя есть, конечно, всякие загадочные истории, мистика и, в конце концов, религиозные чудеса, которые не имеют разумного объяснения. В каждом отдельном случае это предмет веры – без которой, как известно, жить очень сложно.

Какое издательство и почему является вашим любимым?

Несмотря на нарастающий кризис книгоиздания, у нас все еще есть немало прекрасных издательств, выпускающих хорошие книги. Я порой в них публикуюсь, но больше всего люблю «Молодую гвардию», с которой связано уже 15 лет моей жизни.

Я знаю, что вы любите кошек. Как вы выбираете домашних питомцев и за что вы их любите?

Чаще они меня сами выбирают – все кошки (семь штук на сегодняшний день) подобраны мной или домочадцами на улице. Буду банален: люблю их за красоту, независимый характер и то особое чувство уюта, которое они приносят в дом. Собак же (они тоже есть) – за дружбу и преданность.

Пошли ли ваши дети по вашим стопам, чем они занимаются? Филологическая ли у вас семья?

Семья историческая: жена окончила один со мной институт, тоже защитила диссертацию, а сейчас преподает историю в школе, это ей (в отличие от меня) очень нравится. Дочь учится на культуролога – не очень понимаю, что это такое, да и она, по-моему, тоже.

Вы занимаетесь генеалогией, что вам известно о своих корнях?

Сапожник ходит без сапог, а генеалог составляет чужие родословные, не имея времени для своей. На самом деле мои плотные занятия генеалогией остались в прошлом – сейчас я занимаюсь в основном родословными знаменитых людей, в том числе и героев моих книг. Еще одно мое увлечение – генеалогия и хронология правящих династий, отраженная в громадном справочнике «Правители мира» (в силу объема он до сих пор не издан, зато выложен в Интернете).

Что до своих предков, то я знаю о них довольно много – но и довольно мало, поскольку не искал информацию в архивах, да и многие архивы, к сожалению, погибли во время войны. Удалось довести генеалогию по обеим линиям до середины 19 века. Никаких сенсаций – все предки, будь то русские, евреи, украинцы или марийцы, были простыми трудовыми людьми, графов и миллионеров среди них не водилось. Конечно, по ним тоже прошелся катком наш трагический ХХ век, так что история страны – для меня и история семьи. Рекомендую каждому изучать свою родословную – не только чтобы обеспечить работой генеалогов, но и чтобы осознать свою связь с прошлым, со своей родиной – и малой, и большой.

Беседовала Ангелина Бржевская.

Все фотографии из личного архива Вадима Эрлихмана.