Фотография из личного архива Алены Кирцовой

В галерее «Е.К.Артбюро» до 27 февраля проходит выставка Алены Кирцовой «Водораздел». Название выставке дала картина «Белое море. Водораздел». 

Художница «кочевала» от абстракции до минимализма и теперь снова вернулась к геометризированным формам. В экспозицию входят десять картин и несколько других объектов. Ее главный герой – вода, которую остановили и на время, точнее, уже навсегда заставили остановиться. 

Картины Алены Кирцовой – погружение не столько под воду, сколько в мир чувств. Остановка вечно движущегося «вещества» – эмоциональный эксперимент, где главным действующим лицом выступает краска. 

О том, что скрывается под водной «негладью» художница рассказала редакции «Таких Медиа».

– «Водораздел» – ваша первая персональная выставка после «ВхШхГ» 2016 года. Почему Вы около шести лет не выставлялись?

До этого тоже не особенно «частила» с персональными выставками. Для меня это достаточно большое нервное и физическое напряжение, которое отвлекает от спокойной работы.

– Алена, почему темой Ваших последних работ и новой выставки стала именно вода? Это своеобразное воспоминание о детстве на Шпицбергене?

Со Шпицбергена меня эвакуировали четырехмесячной малюткой. Если бы и отложилось чудесным образом воспоминание о Шпицбергене, то в виде снега и льда. 
В выставку «ВОДОРАЗДЕЛ» вошли картины разных лет: с 1984 по 2010 гг.
В 2010 году в ММСИ случилась моя ретроспективная выставка «ВЕЩЕСТВО». Назвала ее так, потому что «говорю» своими работами про вещество: материальное, цветовое, эмоциональное и так далее. Вода – одно из важных веществ.

– Искусствоведы всегда стремятся распределить работы художника по периодам творчества. За Вами еще с 80-ых годов закрепилась репутация минималиста. Верите ли Вы в то, что художник работает и развивается определенными «периодами», а не фиксирует свою эволюцию, которую потом теоретизируют и изучают?

Сопротивляться определениям искусствоведов – это как бороться с собственными слабостями: и силы потеряешь, и слабости не поборешь. Но я, пожалуй, могу разделить то, что делаю на разные периоды: «живописная» живопись, где цвета вплавляются, проникают один в другой, или более плоскостная, где цвета кладутся локальными кусками один к другому и ведут переговоры друг с другом. Также более гладкое письмо, или густая слоистая фактура красок, положенная на холст. А иногда и то, и то в одной картине. Но нет четких границ этих самых «периодов». Все точно так же, как в жизни.

– Вы владеете душой Энди Уорхола. Какие чувства это у Вас вызывает, может, дает вдохновение?

В моем владении находится сертификат на продажу души Энди Уорхола. Это часть большой хорошей работы художников Комара и Меламида. У меня немало чужих работ, в основном подаренных мне. На моем вдохновении это не отражается. 

– Как бы Вы охарактеризовали свои творческие ориентиры сейчас?

Мои «творческие ориентиры» те же, что и всегда: «жить, учиться и работать», стараясь делать это достойно.
Следующая серия работ, над которой уже давно работаю, называется «ПИГМЕНТ. КРАСКА. ЦВЕТ». Пишу я всегда небыстро, иногда переписываю. Поэтому давно перестала планировать время завершения работы. 

– Что важнее в искусстве: смысл и сюжет или эмоции, которое оно вызывает?

Для меня важно все Вами перечисленное, также, довольно важно ремесленное исполнение, или неисполнение конкретного произведения.  

– Картина «Вода» не столько абстрактная, сколько реалистичная. Что скрывается глубоко под водной гладью?

Под водной «негладью» картины «ВОДА» скрывается мое представление о глубокой воде. Задумав картину, долго стояла на Крымском мосту, вглядываясь в темную воду Москвы-реки. Тогда и поняла, что картина должна быть написана одним колером сплошь.

– На выставке «Водораздел» представлены четыре Ваших полотна, посвященных фонтанам. Почему Вам хотелось писать воду в фонтанах?

Наблюдать за движением воды в фонтане – увлекательное занятие. Передавать эти движения «неподвижными» средствами еще более увлекательно.
Все четыре ФОНТАНА входят в серию «Путешествия». Первый и следующий сложились при наблюдении за конкретными фонтанами в Париже в 1989 и в 1994 годах, ФОНТАН IV – во Франкфурте в 1995, а ФОНТАН V – в 2001 году в Милане.

– Какой самый неожиданный комментарий Вы получали о Ваших работах?

На выставке 1996 г. во Франкфурте на Майне висела моя картина РЕКА МАЙН. На открытии ко мне подошел парень, представившийся местным искусствоведом, и очень хвалил картину за цвет, размер, формат и фактуру. «Но, – вдруг сказал он, – как жаль, что вы видите нашу прекрасную реку такой грязной!»

– У людей, которые не понимают абстрактную живопись и модернистское искусство в принципе, оно нередко вызывает раздражение, Как Вы думаете, почему это происходит?

Думаю, в этом играют роль образование и воспитание, а именно: незнание и предвзятость. Например, нормальному человеку в голову не придет раздражаться на китайский язык, которого он не знает?! 

– Когда к Вам пришло осознание, что Вы – художник?

Как только начала об этом задумываться, оказалась убеждена, что каждый человек художник в том или ином смысле, творец, созданный «по образу и подобию». Однажды, интервьюировавшая меня приятельница искусствовед, сказала мне на это: «Никому этого не говори. Ты нам всем можешь очень навредить!». Замечательный художник В.Я. Ситников, у которого училась живописи с 1973 по 1975 год, говорил: «Художник тот, кто зарабатывает деньги своим художеством», – с чем тоже трудно спорить.  

– В работах Вы часто экспериментируете с яркостью цвета, его насыщенностью и количеством. Что для Вас цвет? 

Цвет для меня такой же важный инструмент или «вещество» моего ремесла, как фактура поверхности: матовая или блестящая, гладкая или выпуклая, однородная или слоистая; как кисть, или нож, или пальцы. В процессе работы все это меня, конечно, волнует. О символическом же значении цвета, не задумываюсь.

– Когда Вы создаете новую работу, Вы доверяетесь собственным чувствам и просто творите или изначально понимаете, о чем пишете и какую идею вкладываете в работу?

Всегда стараюсь понимать, что чувствую и делаю и зачем.

Беседу вела Екатерина Першина.