В театре им. Е. Вахтангова есть прекрасный спектакль «Мадемуазель Нитуш», в котором главную роль играет герой моего интервью – Антон Лызо. Антон в 2020 году закончил Театральный институт имени Б. Щукина, до этого проходил обучение в Минском государственном колледже искусств. Уже во времена своего студенчества Антон принимал участие в спектаклях театра Вахтангова. На счету актера роли в спектаклях по пьесе И.С. Тургенева «Две женщины», по роману Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», где Антон сыграл сразу две роли: рассказчика и Родиона Раскольникова. Также он участвовал в спектакле «Легенда о Хромоножке» по пьесе «Хульда Хромоножка» лауреата Нобелевской премии Бьёрнстьерне Бьёрнсона и сыграл в нем также две роли – Арнэ и Скальда. В прошлом году в рамках фестиваля Юрия Башмета на сцене МХАТ им. Горького сыграл в музыкальном спектакле «Свидание в Москве». Сейчас Антона можно увидеть в составе ближайших спектаклей на сцене театра Вахтангова «Мадемуазель Нитуш» и «Кот в сапогах».
– Начнем с «дежурного» вопроса: почему Ваш выбор пал именно на театральный институт имени Б. Щукина?
Дело в том, что поступил я далеко не с первого раза… Всего было пять попыток, если считать не только Москву – пробовался я и в Минскую Академию, и там меня не приняли дважды. В 2016-ом, помню, что очень хотелось в ГИТИС на режиссерский факультет, но там не срослось, да и во МХАТе тоже. А вот в Театральном институте имени Б. Щукина, куда я по иронии судьбы отправился в последнюю очередь, мной заинтересовались, хотя и пришел я достаточно поздно – в конце июня. Следовательно, выбирать из предоставленных возможностей не приходилось.
– Щукинский театральный институт известен не только школой актерского мастерства, но и особым вниманием к обучению владения вокалом и языком танца. Насколько тяжело было этому учиться и кто были Ваши преподаватели?
К вокалу, на момент начала обучения в институте, у меня уже был интерес, «привитый» мне однокурсником из Минского колледжа искусств, который я, к слову, закончил. Поэтому больших вокальных трудностей я не испытывал. Однако и пристрастия института к вокалу замечать не приходилось, может быть, потому что у меня было свое «особое внимание» к этому элементу выразительности. А вот с языком танца все было гораздо сложнее: до института с танцами я, скажем так, не имел никакого практического знакомства. А как известно «Труден первый шаг. И скучен первый путь…» Следовательно, я испытывал огромные трудности, даже чувствовал себя ущербно – настолько все, что я делал, было неизящно. А танцевать, на мой взгляд, следует грациозно и чрезмерно уверенно – как пить воду в премиальной рекламе.
По моему убеждению, полноценному театральному актеру, конечно же, стоит владеть навыками вокала, танца, игры на музыкальном инструменте (хотя бы на одном), разбираться в азах акробатики, фехтовать, знать всемирную историю, а в ее контексте – и историю музыки, искусства, литературы, философии, театра и кино, историю научных открытий… Уверен, что это возможно. Но я, к своему стыду, не могу отнести себя к полноценному актеру: многое из вышеуказанного списка в моем «боевом арсенале» находится в зачаточном состоянии. Хотя в опровержение себя же, не могу вспомнить, чтобы Смоктуновский (прим. Иннокентий Михайлович Смоктуновский – выдающийся советский и российский актёр кино и театра, народный артист СССР) пел или танцевал. А назвать его неполноценным актером не получается.
– Какое было Ваше первое ощущение, когда Вам на втором курсе сказали, что Вы будете выступать на сцене Вахтангова?
В спектакль «Мадемуазель Нитуш» мы ввелись уже с первого курса, в массовку. Но я не чувствовал, что происходит нечто необыкновенное, наверное, потому что мы играли почти всем курсом и повторяли уже сделанное до нас несколькими курсами. От этого, лично мне, не было волнительно – это как идти по проверенной дороге.
– Какие специальные приготовления были для ввода в роль Флоридора из «Мадемуазель Нитуш»?
Все приготовления были, в каком-то смысле, особенные, так как это моя первая главная роль на большой сцене театра им. Вахтангова. К тому же это музыкальный спектакль, в котором, помимо игры, нужно петь, танцевать и даже карабкаться на портал – все это требует определенной сноровки.
– Многие актеры театра Вахтангова верят в примету, что надо ходить только между определенными колоннами, как поступаете Вы?
Впервые слышу об этом. Но если бы и слышал, то не ходил бы. С приметами я не советуюсь.
– Вахтанговский театр показал с Вашим участием «Легенду о Хромоножке». Каково было прикоснуться к эпохе Раннего средневековья и интересна ли Вам сама история викингов?
Для меня чем раньше эпоха, тем сложнее и интереснее. История викингов полна метафизики и мистики, поэтому полна загадок, которые так или иначе приходится разгадывать, погружаясь в материал – это прекрасно и безусловно очень увлекательно.
– Существует устойчивое мнение, что все актёры хотят сыграть Гамлета. Что Вы можете на это сказать и почему ?
Для меня не удивительно, что актер хочет сыграть Гамлета. В этой пьесе есть все, что нужно актеру, театру, зрителю – масштаб человеческих «баталий» и микрокосмос личности, юмор и трагедия, любовь и ненависть… перечислять можно достаточно долго. И конечно же красивый и проникновенный текст Шекспира.
Я пытался прикоснуться к Гамлету в конце третьего курса на самостоятельном показе и для меня это очевидно приятное воспоминание и ценный опыт. Я даже «похулиганил» и написал несколько строк к началу отрывка, это был своеобразный «пролог»:
Легенд о Гамлете,
Небезызвестном Датском принце
Слагается не мало по сей день.
«Быть иль не быть» – таков вопрос.
И рассуждать не лень.
Мы задаем извечные вопросы,
И хоть ответов нет, но
Мыслим ночь и день.
Однако шар под белой оболочкой
Отнюдь не старый и трухлявый пень.
А может быть и пень…
Метафорой такой
Его не сложно окрестить…
Подобно суетным червям,
Что точат пень с трухой
И трудятся над пищей неустанно,
Так точно импульсы снуют в коре иной,
Работу мысли в жизнь внедряя филигранно.
Буду счастлив, если судьба предоставит шанс воплощения Гамлета на профессиональной сцене.
– В спектакле «Преступление и наказание» в 2019 году Вы играли роль Раскольникова и рассказчика, каково актеру играть две роли в одном спектакле?
Я был рассказчиком, который в некоторых местах спектакля действовал от лица Раскольникова. Здесь нужно было обратить особое внимание на четкое разграничение, где ты являешься персонажем – Родионом Романовичем, а где двигателем сюжета спектакля – повествователем. В таком «раздвоении» присутствуют свои нюансы, требующие быстрого переключения между способами взаимодействия со зрителем.
– Как семья отнеслась к выбору такой сложной и порой неблагодарной профессии?
Мне предоставили самому выбирать, чем я хочу заниматься в своей жизни. Насчет сложности профессии – не знаю ничего легкого, что было бы высоко оценено. А неблагодарного труда не существует. Если ты создаешь для людей что-то, что ими воспринимается как благо, то это не может остаться безответным или неблагодарным. Тут, конечно, нужно себе честно ответить, исходя из общечеловеческих духовных и материальных ценностей, насколько твой труд уникален и полезен. А затем и сопоставить с тем, как это оценивается в действительности. Может быть, ситуация, при которой ваш труд не поддается общественной оценке, так как он сверхуникален или не может быть оценен обществом в связи с его неспособностью это сделать, – тогда вы выдающаяся личность, но это в любом случае не пройдет незамеченным и будет иметь свои «последствия». Вот только они могут быть разными. Возможно, ваше дело станет вашим «крестом»… тогда (тут я процитирую Чехова) «Неси свой крест и веруй…». Мне пока что проще – я не делаю ничего уникального, поэтому и реакция, последствия соответственные.
Хотя с помощью маркетинга, рекламы, хайпа (называйте это как хотите) цену себе и своему делу можно навязать/увеличить, всякое бывает – таковы законы социума.
– Москва нравится Вам – или милее другой город, например, Петербург?
Пока не могу или вообще не смогу никогда отнести город проживания/работы к категории «нравится – не нравится». Это некая данность или выбор. Хочешь работать здесь – работай, не хочешь – ищи другое место. Или меняй место, если хватит сил, конечно. Да и во всяком месте есть свои «изюминка» и «ложка дегтя».
– У молодого артиста не может не быть поклонниц, насколько это утомительно или все-таки внимание льстит?
На данный момент не сталкивался с поклонницами. Ни в письмах, ни наяву…
– Каким образом вы отдыхаете от работы? Какое у Вас хобби?
Для меня отдых это, прежде всего, – сон. Когда нужно хорошенько восстановиться, стараюсь разнообразно питаться и побольше спать – эффект не заставляет себя ждать. Мои хобби – это физическая нагрузка, музыка, вокал, чтение. Стараюсь регулярно заниматься растяжкой и уделяю внимание работе с собственным весом – считаю, что актеру необходимо держать себя в хорошей форме, а по возможности, вообще быть примером для подражания. В последнее время увлекаюсь прослушиванием классической музыки. Могу очень долго слушать арии из опер и часто случается, что ария так «притягивает» к себе, что «музыкальный голод, только возрастает от насыщения», тогда не можешь уснуть – переслушиваешь по десять – пятнадцать раз понравившуюся музыкальную фразу, потом отыскиваешь какие-то старые записи – сравниваешь с предыдущими, узнаешь новые для себя имена. Глядишь, а уже 6-7 утра…
– Какие экспонаты и документы из фондов музея Вахтангова могут использовать актеры для работы над ролью?
Пока не представился случай для потребности использования таковых. Думаю, руководство не станет препятствовать использованию исторических материалов, если в этом будет острая необходимость. Хотя, может быть, я чего-то не знаю, поэтому могу ошибаться….
– Какие книги из недавно прочитанных произвели на Вас самое сильное впечатление и Вы их порекомендуете нашими читателям ?
Я бы рекомендовал читателям, по возможности, самостоятельно искать свою литературу, «своих» авторов, если можно так выразиться. Я как-то познакомился со списком от ученых-академиков РАН, так вот, на мой взгляд, там достаточно прекрасных книг. Думаю, можно, не торопясь двигаться от начала и до конца и уверен, что каждый отыщет для себя что-нибудь потрясающее. Убежден, что вся, без исключения, мировая классическая литература способна впечатлить, расширить нашу субъективную картину мира человеческих отношений, взаимодействий, конфликтов.
Из последних впечатлений – Умберто Эко, Хаксли, Брэдбери. Из давних – романы Достоевского, Л. Толстой («Воскресение», «Исповедь», «Детство. Отрочество. Юность»), Гоголь («Мертвые души», «Тарас Бульба»), Джек Лондон («Мартин Иден», «Белый Клык», «Морской волк», рассказы), Горький… Из нехудожественного – Деан Станислас «Как мы учимся…», Эрих Фромм…
Перечтите «Евгения Онегина» вслух – это остроумная, красивая «литературная музыка»…
– Как Вы вживаетесь в роль? Репетируете ли Вы дома? Насколько легко выйти из роли после спектакля?
«Вживаться» в роли не приходилось, так как пока я не работал над ролью настолько продолжительно и скрупулезно, чтобы, как говорил Станиславский, выявить и почувствовать «жизнь человеческого духа». Бывает, что-то репетирую дома сам с собой, но в основном домашняя работа – это текст и поиск причины его произношения. «Выйти из роли» после спектакля, на мой взгляд, это один из главных и важных профессиональных навыков. Считаю, эту способность принципиально необходимой для работы актера. Обязательно нужно научиться делать это «легко и непринужденно» и не доигрывать страсти за кулисами.
– Как Вы относитесь к жанру мюзикла? Хотели бы принять участие в каком-нибудь из бродвейских?
Отношусь с большим интересом. Однако, если нужно будет выбирать над чем работать, то с 95%-ой вероятностью выберу драматический спектакль, нежели музыкальный, да и в качестве зрителя мое предпочтение такое же. Небезосновательно сомневаюсь, что мне может поступить приглашение участвовать в бродвейском мюзикле. Актер мюзикла – другая профессия, требующая иного качества музыкальных навыков и, в связи с этим, на данный момент, мне потребуется куда большее количество подготовительного времени, чем, скажем, выпускнику музыкального курса. В чем тогда будет причина моего приглашения – не совсем понятно…
Все фото – из личного архива Антона Лызо.
Беседовала Ангелина Бржевская.