Thursday, March 28th, 2024

Почему русская музыка такая грустная?

Что объединяет всех русских рэперов, рокеров и попсовиков, кроме того факта, что все они родились в одной стране? То, что у всех наших музыкантов вне зависимости от жанра и стиля всегда было очень много депрессивных песен, и, как правило, именно такие песни у них становились главными хитами. Многие артисты, такие как Сплин, Земфира или Лок Дог сделали грусть чуть ли не главным девизом своей музыки, всю карьеру не выпуская практически ничего, кроме депрессивных треков.

Вайб нашей музыки невероятно грустный: будь то настроение в песнях группы Сплин, Би-2 и даже певицы Максим. Слушая зарубежных исполнителей, которые хотели передать грустное настроение, хочется плакать и курить сигареты, а слушать российских – плакать и тушить сигареты об руку.

Всю эту мрачность нельзя оправдать знанием языка, они именно так и звучат! Инструментал этих песен невероятно гнетущий: Би-2 – Серебро; Кино – Спокойная ночь; Земфира – Хочешь. Все эти настроения присущи не только року, но и репу. У зарубежных рэперов никогда не бывает песен про любовь: у Тупака, у Бигги, у Асапа Роки… У попсовых исполнителей безусловно есть, но только ни одна из этих песен не является для них основой. Проще говоря, выкинув из их карьеры песни о любви, мы толком ничего не потеряем. Для нас такие песни – это стержень. Часто наших исполнителей упрекают в паразитировании на американской культуре: музыкальные обложки, аранжировки, стиль, клипы, но темы остаются родными: не гангста-рэп, а рэп про любовь и чувства.

Есть такое понятие, как «русская тоска». Под ним понимается многое, но если объединить определения – это всепоглощающее чувство грусти. Состояние, в котором тебе уже не больно, да и плакать не хочется. Ты только очень устал. Причиной для такого может стать что угодно: неразделённая любовь, утрата близкого, ностальгия. И если за рубежом с такой грустью борются, то мы её смакуем. «Если я грустный – значит я живой, я всё понимаю и чувствую».

Когда Набоков решил перевести на английский пушкинского «Евгения Онегина», он столкнулся с одной проблемой – не смог перевести одно единственное слово. Тоска. Его просто нет в английском языке. Речь идет не о том, что все русские страдают, а все иностранцы – веселые хиппари. Просто у нас с грустью всё немного шире, немного глубже и немного чаще. Всё это комплекс причин разных лет и веков. А когда всё хорошо, то зачем писать песни? 

Если бы у музыки были родители, то русский рок был бы из детдома. 

Подводя итоги, стоит сказать, что наша музыка – она не грустная, а чувственная. Осмысленная и глубокая.